Дроздов Владимир - Ввод В Строй
Владимир Дроздов
ВВОД В СТРОЙ
Нетерпеливость? Нет, до сих пор никто не приписывал Мите Ледневу такой
черты характера. Почему же столь трудно даются ему эти последние дни
пребывания в летной школе? Месяц назад он был отобран государственной
аттестационной комиссией в истребительную авиацию, сделал за это время
шесть полетов на И-3 - все с оценкой "отлично". И пусть И-3 - устаревший
самолет, не чета И-16 или "чайке". Говорят, те развивают скорость до
четырехсот километров в час! Но и двести тридцать, которые Митя выжал из
старенького И-3, тоже не сто сорок их учебно-боевого Р-1.
Когда-то давно, наверно в детстве, отец Мити, рассказывая о своих
путешествиях, между прочим, заметил: человек гораздо скорее, чем любое из
живых существ, двигается по земле и по воде, но в воздухе... Каменный
стриж все еще летает быстрее самолета. Отец тогда и не предполагал, что
его сын будет летать куда стремительнее. А Митя будет! Он освоит
И-16-этого короля воздуха. Только бы поскорее пришло назначение в строевую
часть. Там можно подать рапорт: добиваться, чтобы послали в Испанию! В
части никто уже не скажет ему: сначала надо кончить школу.
Вот почему он с таким нетерпением ожидает назначения, вот почему в
одиночестве слоняется по широким коридорам: то в библиотеку, то в Красный
уголок, то на примерку нового (командирского!) обмундированияи нигде не
находит себе места...
И все время возникали мысли об отце. Очень он сдал.
Конечно, в письмах бодрится, не показывает виду - не хочет, чтобы
тревога за него отразилась на Митиных полетах. Но дома, во время отпуска,
Митя заметил: у отца часто дрожали руки, ноги он приволакивал-по паркету
шаркал домашними туфлями. Да, совсем стариком выглядел... Хотя чего и
ждать - скоро семьдесят четыре стукнет. А всего семь лет назад, когда мать
ушла от них, еще хорошо держался. Митя гордился отцом и негодовал на мать.
Но отец оправдывал ее: "Я на двадцать лет старше". Как будто ей это так
важно стало к сорока шести годам, раньше она не знала. Сначала все звонила
им. Но Митя, едва ее голос услышит, сразу трубку вешал. И если отец
спрашивал, кто это, Митя отвечал равнодушно: "Никто, залетный звонок".
Только вот в день семидесятилетия отца...
Пришло множество писем и телеграмм - везде у отца ученики, бывшие
сослуживцы, все его уважают, любят.
А отец ухватил изо всей почты одно письмо, держит дрожащими руками, но
не вскрывает... Митя спросил:
- Ты что это?
И отец с такой тоской взглянул на сына! Сказал:
- Вскрой, прочти вслух!
Лишь когда понял, что это от тети Вали письмо, проговорил с усилием:
- Позвони Валгоше и скажи, чтобы больше мне не писала. В одном городе
живем, телефоны же есть.
Потом, помолчав немного, добавил:
- Очень уж почерк на Шурочкин похож.
И ушел в другую комнату.
А Митя долго стоял ошарашенный. Значит, сначала отец подумал, что
письмо от матери? Неужели он все еще любит ее?
Митя позвонил тете Вале, сказал. И она, наверно, передала матери. Но та
не откликнулась, не поздравила.
Как Мите за отца было больно!
А отец прислал на днях письмо-его приглашают съездить в Благовещенск.
Там надо посмотреть на месте и прикидочно оценить результаты изысканий
новой северобайкальской трассы. Стоит ли продолжать работы?
Их еще три года назад начали - вскоре после военной провокации Чжан
Цзо-лина на К.ВЖД у станции Маньчжурия. А отец по Дальнему Востоку
специалист - еще на заре века проводил изыскания будущей Уссурийской
железной дороги. Конечно, он дал согласие. Теперь, наверн
